Да забыл добавить - погиб Гена Вдовин 8 марта 1982г. - вечная тебе память наш дорогой боевой товарищ. =Михалыч= с-н Бродюк В.М.

Генка был моим командиром отделения. Убили его в кишлаке Базихель. Утром нас подняли, мы уже возвращались в полк - домой и приказали по-быстрому прочесать кишлак, причину я не знал, т.к. тогда был еще ефрейтором, помошником гранатометчика, а задачи доводили от сержанта и выше. Мы двинулись в кишлак. А снегу за ночь намело почти по пояс и весь батальон пошел налегке. Минометчики без минометов, агэсники без АГСов, мы не взяли даже гранатометы, поскольку приказ был быстро просмотреть кишлак и вернуться на броню. Когда батальон начал движение в сторону кишлака, снег продолжал идти,видимость была метров триста. Хорошо, что наша рота шла последней. Первым приходилось бить тропу в глубоком, мокром снегу, а по ней шел весь батальон. Скоро мы вошли в кишлак. Кишлак был большой, много улиц и переулков, я помню большие дома. Роты растеклиь по улочкам, началась проческа. Самое удивительное то, что духи тоже из-за плохой погоды остались в кишлаке, они понадеялись, что в такой снегопад шурави не пойдут на боевые. А тут мы вместе со снегом свалились к ним в кишлак. И началось.... Помню, замполит л-т Мельниченко увидел группу вооруженных людей, подумал, что это отряд местной самообороны (было модно в тот период договариваться с духами - они не нападают на нас, а мы оставляем им оружие, помогаем продуктами, боеприпасами, что духи всегда использовали против нас) и начал с ними переговариваться, а те, не отвечая, прошли паралельно нас, но в противоположную сторону. Но где-то кто-то не проскочил, скорее всего духи, пользуяь неразберихой, небольшими группами хотели выйти из кишлака, но нарвались и началась стрельба. У нашей роты была задача выйти в определенный квадрат и мы упорно шли туда. Практически мы вышли из кишлака на террасовое поле, впереди за ним еще было много домов, то ли кишлак разделяло поле, то ли это уже другой был кишлак, не знаю, но именно здесь мы попали под перекрестный огонь. Били из впереди стоящих домов, били и справа от нас и даже сзади из того кишлака, котрый мы фактически уже проскочили. Мы залегли за террасами, заняли круговую оборону, но поскольку тяжелого вооружения у нас не было по вышнизложенным причинам,подавить духов нам было нечем.

Серега, спасибо за уточнения, но данные о гибели Вдовина смотри в =Книга памяти погибших в Афганистане= они взятые в представлении (посмертно) на орден Красной Звезды, а их подавал нащ ротный или замполит 6ПДР, так что они не правильно выходит подавали район боевых действий. В этом бою к этому отряду =самообороны= ходили мы с Мельниченком вместе, нас прикрывал пулеметчик и зам. полит говорил с ними на фарси, но духи включали дурака, делая вид, что не понимают и из-подтишка ударили по нам из свего оружия и мы мордами упали в снег, а потом начали прорываться к дому, который стоял на краю этого поля.. И все-таки нас выручили танкисты на Т-54илиТ-55, а так в основном мы правильно изглагаем ход боя, только ты в своем ракурсе, а я в своем, но главное ход боя излагается правильно. Молодцы. Прошу ребят которые воевали до нас и после нас допустить на наш сайт, они все воевали в 6ПДР и много могут добавить о нашей роте, КАК ВЫ, НЕ ПРОТИВ?

Видимость была не ахти и стреляли мы практически вслепую. По два-три человека высовывались из-за террасы и стреляли двумя-тремя короткими очередями и снова прятались. Духи лупили по нам в ответ с не меньшей активностью. Генка был дембелем, а дембеля не носили каски, то-ли бравада была такая, то ли традиция (удивительно, но когда и мы стали дедами то практически не одевали каски на боевых). Кажется, Вдовин сказал, чтобы одевали каски все, кто высовывался и стрелял. Но Генка, надо было знать его характер, никогда бы не надел каску. Я был рядом метрах в трех от него, он же был моим командиром отделения. Пуля скорей всего ударила о камень и рикошетом попала в голову, в левую часть. Гена как-то медленно завалился набок и молча закрыл глаза. Мы бросились к нему, сняли шапку, пуля буквально выпала из нее. Ранение было страшным. Несмотря на рикошет, у пули хватило скорости буквально разрубить черепную кость в районе лба, а шапку-ушанку пробить не смогла. Кто-то начал лихорадочно бинтовать, кто-то стал кричать Улановского - нашего санинструктора. Сашка Улановский отогнал всех и позвал меня в помощь. Почему меня, да все просто, я был назначен внештатным санинструктором взвода. Никто не хотел им быть, т.к. на войну необходимо было таскать с собой медицинскую шину и дополнительную аптечку, а это лишний груз. В горах каждый грамм веса на счету, это все понимали, а Генка просто приказал и я пошел на дополнительные курсы, прошел их и стал таскать лишние кг. Даже нам без медобразования было ясно, что ранение тяжелейшее. Разрублена черепная кость, обильное кровотечение, причем не останавливающееся, прерывистое дыхание и полная бессознанка. Нужна немедленная госпитализация и сложнейшая операция. Запросили КП батальона, вызвали помощь и вертолеты. Проклятая погода - вертолеты не летали, ждите коробочки - они идут к вам. По-русски - погода нелетная, ждите когда танки пробьются к вам. И мы стали ждать... опять повалил мокрый снег, что в Афгане большая редкость, мы со взводом забились за террасы, чтобы духи не могли бить по нам с двух сторон. Снег таял под нами, снег сыпался сверху и снова таял на наших бушлатах и шапках, как выяснилость, половина не взяли каски, что бы было легче идти. Офицеры материли сержантов, а те раздавали тумаки нам, хоршо, что мне некому было отпускать колобахи, Генка становился совсем плох. Мы опять вышли на связь, Костерев отдал радиостанцию мне для прямой связи с врачем батальона. Тот расспросил характер ранения, дал нам консультации... Мы приготовились к быстрой замене повязки. Было ясно, надо любой ценой остановить кровотечение, пока Генка не потеряет всю кровь. Мы еще дважды накладывали повязки поверх старой, но все они потихоньку промокали насквозь кровью.
Мы с Сашкой приготовили все необходимое и начали... Делали все, что приказал врач батальона. Я разорвал ИПП, приготовил прорезиненную оболочку и два бинта. Гену усадили спиной в каменной гряде выложенной террасы, головой повыше. Сашка быстро разрезал и снял старую повязку, а я прижал оболочку от ИПП (индивидуальный перевязочный пакет) к ране и плотно держал, пока Сашка накладывал тугую повязку. Повязка получилась громоздкой, такой, что даже шапка не надевалась на голову, но главное, кровотечение замедлилось... Это все, что мы могли сделать для Гены. Добавлю, что все это происходило под непрырывным огнем вперемежку со снегопадом. Все это началось часов в 10 утра, а день уже заканчивался. Гена начал бредить, помню, он разговаривал с какой-то девушкой, называя ее по имени, потом все перешло в бессвязную речь, а потом отчетливо он произнес слово"МАМА". Лицо столо совсем белым, просто неестественно белым от потери крови. Он уже не мог сидеть и постоянно заваливался набок. Лежать ему было нельзя, лежа кровотечение усиливалось, даже из под прорезиненной оболочки кровь струйками пробивалась и стекала по лицу.

Мы уже в десятый раз выходили на связь, торопя коробочки, но те где-то застряли в снегу или под огнем (кстати, пробились они к нам ровно через сутки). Все понимали, что Генку уже ничего не спасет. Хотелось выть от бессилия и злости на такую несправедливость. Но я надеялся на молодой организм, что он сильный и выдержит. Гена уже не держался и мы с Сашкой практически держали его поочереди. В какой-то момент он начал хрипеть и синеть. Это неконролируемый язык стал проваливаться и закрывать дыхание. Опять вышли на связь с врачем.
Мне больше ничего не оставалось и я решился: взял булавку, проткнул ею язык и пристегнул его к воротнику. Думаю, ему было не очень больно. В таком положение он снова задышал, синева сошла с лица... Не знаю, наверное, были специальные кровозаменяющие сыворотки, но мы их никогда не видели, можно было сделать прямое переливание крови, но нам было по 19 лет и мы ничего об этом не знали. Было мучительно смотреть на него и видеть, как капля за каплей из него уходила ЖИЗНЬ. Но лично мне было очень горько от того, что все это происходило именно 8 марта. Я лежал на мокром снегу по огнем духов, весь насквозь промокший и снизу, и сверху, у меня зуб на зуб не попадал от холода, а мысли были далеко дома. Я представлял, как (почему-то думал именно о матери Гены) она сейчас готовит праздничный стол, принимает традиционный букет тюльпанов, принимает поздравления, вспоминает своего сына, выполняющего какойто долг, (перед кем?) и наверняка надеется этой весной встретить его, обнять. И самое страшное - даже не подозревает, что его уже нет, что остались последние минуты и никакая сила его уже не спасет... Все, мы даже и не поняли когда остановилось дыхание. Скунули с себя РД и начали искусственное дыхание, поочереди сначала Сашка дышал ему в рот, а я руками по груди, устал... меняемся и так несколько раз. Подполз взводный ст. л-т Костерев, посмотрел на нашу суету. "Отставить, ребята, все, что могли сделали. Все, все успокойтесь, уже ничем не поможите. "А мы все не верили, что вот так просто и не стало одного из нас. Обессиленные, мы упали на РД, а Костерев сам лично уложил Гену и связал ему руки и ноги, чтобы он не одеревенел в скрюченном сосотоянии. "Сечас стемнеет и начнем прорываться в крайний дом, иначе нам ночью будет хана..", -подбодрил нас командир. Но это уже другая история и не про Гену Вдовина. Прочитал, что написал и нашел описку: каски нам приказывал одевать с-т Бушуев, наш замкомвзод (я написал Вдовин)

Вот такое у нас было 8 марта 1982 года, день, в котором мы потеряли своего первого сослуживца. Это был первый погибший из нашей роты с момента нашей службы. Помню, что родом Гена был из Орла. Посмертно дали ему орден Красная Звезда. Приказ зачитали, по-моему на 2 августа. Еще помню, что сопровождать его поехал Кисляков Н. из нашего взвода, явление очень редкое. Никогда больше срочники не ездили в сопровождение 200-х (при моей службе по крайней мере).

Николай Кисляков - с-нт, замок 1 пдв 6 ПДР, награжден двумя Орденами Красной Звезды, первый раз в срочную, а второй раз получил награду когда был в нашей 6 ПДР старшиной роты (ст.пр-к) в 1986г.