В 1979 году служил в 350 ПДП в должности заместителя командира 7 парашютно-десантной роты по политчасти.
Я хочу изложить кратко события декабря 1979, как они коснулись лично меня и что я видел и делал.
25 ноября 1979 года я прибыл в Боровуху после 6 месячной командировки по уборке урожая. Мне предстоял отпуск, который я решил отложить до Нового года.
10 декабря по тревоге прибыл в парк полка. Техник роты – Володя Новицкий выгонял машины из боксов.
В моей 7 ПДР по штату не хватало командира роты, одного взводного и 3 механиков водителей. Я взял 3 взвод и сел за рычаги одной БМД.
Машины выстроили на плацу, и закрепили на броню 2 комплекта боеприпасов.
Прошли маршем на аэродром. Здесь началась подготовка: Раздавали боеприпасы, готовили карты.
По плану 2 батальон нашего полка готовился к десантированию на парашютах, с целью захватить аэродром и обеспечить высадку остальных посадочным способом.
Моя рота после высадки должна захватить ангары и стоянку Боингов. У каждой роты была своя задача. Все как на обычных учениях.
Машины зашвартовали в 3 положения в АН-22. Механики и операторы с машинами, остальные отдельным бортом.
Приземлились в Ташкентском аэропорту. Самолеты выстроились на рулежке. Плюсовая температура. Нас никуда не выпускали. Бутерброды и чай привозили на грузовике и раздавали всем желающим. Мы начали отрабатывать тренировочный захват аэродрома. Вокруг собралось много зрителей.
Затем по самолетам. Приземлились в Энгельсе – на Волге. -20градусов. Летчики освободили для нас казармы и предоставили столовую.
Каждый день утром роты выходили на стадион и отрабатывали приемы рукопашного боя. Вся авиабаза приходила посмотреть на нашу показуху.
По нескольку раз в день выбегали по тревоге к самолетам, потом отбой.
25.12 нам объявили, что возвращаемся в Боровуху. Взлетели. Мы расположились в гермокабине. После набора высоты передали,- приказ-курс на Кабул.
Летчики стали паниковать,- у нас мало патронов. Я им выдал для успокоения цинк пистолетных патронов 750шт.
Самое страшное, что наши машины были не боеспособны. Масло замерзло. Зашвартованные на минимальном клиренсе, они лежали на брюхе и не могли подняться. Мы открыли силовые отсеки, но тепла и времени было мало. Пребывали качать ручными насосами, - бесполезно. И вот приземление. Рампа опускается. Моя машина в первом положении Я сел за механика. Все обступили машину, кричат: - что делать?
- толкать.
Рампа опустилась, и самолет с полосы выехал на рулежку, неостанавливаясь.
Все, кто был свободен, включая летчиков, навалились. Машина плюхнулась на бетонку.
Скинув на ходу машины, самолеты, не останавливаясь, уходили с рулежки на взлетку. Подъехавший Урал стаскивал тросом мертвые машины на зеленое поле.
Я посмотрел на здание аэропорта. Крупными буквами была вывеска «Миру мир». Все спокойно. Закрыл люк, запустил подогреватель и стал ждать нужной температуры.
Вдруг по волн-отражательному щитку начали стучать и кричать: Механик, заводи!
Я терпел, потом мне это надоело, открыл люк и послал крикуна. Он сразу исчез. Оказалось, это был какой-то большой начальник.
Машины вытянулись в колонну, и вышли в поле к месту, где потом и расположился лагерь 350ПДП. Нас собрал советник и обрисовал обстановку: кто враг, и проинформировал о стране.
На следующий день командир 1 взвода А. Куиш (нештатный разведвзвод 3ПДБ), на УАЗике командира дивизии ген. Рябченко, выехал в город на рекогносцировку. Моей роте предстояло захватить здание Ген. штаба и его начальника полковника Якуба (фактический командующий ВС Афганистана, который закончил когда-то Рязанское десантное училище).
C наступлением сумерек приготовились к маршу. Как только поступила команда раздать гранаты, ввернуть запалы, стало ясно, - это война.
Роты двинулись по своим направлениям. Поднялась пыл, и в полной темноте не видно было впереди идущих машин. Я высадил оператора, и он показывал мне дорогу, передвигаясь пешком впереди машины. Роту мы потерял. Добрались до асфальта в смешанной колонне. Когда приближались к городу, прозвучала команда по рации «Шторм 333», -начала атаки.
Из машин выжимали все что можно. Вся колонна заметно увеличила скорость. При въезде в город на перекрестке образовался затор. Я выскочил на тротуар, прохожие шарахались по сторонам. Выезд на дорогу перекрывал канал, пришлось проехать по тротуару. Догнал машины батальона. Над городом в это время летали трассирующие пули. Штурмовали дворец Амина.
Подъехал к генштабу. Машины 9 и 8 роты плотной колонной стояли перед железным забором здания. Внешней связи не было, только между экипажем. (Как потом выяснилось, сгорел предохранитель рации).
Я объехал всех и заехал во двор в ворота, поставил машину у левого крыла, затем переехал к главному входу здание. Надел 148 рацию. В наушниках было слышно стрельбу. Взвод Куиша был уже внутри здания и работал по 1этажу.
Боковая дверь здания открылась, вышел человек и стал затаскивать раненного в дверь. Оператор с-т Сергей Горбачев спросил разрешение на открытие огня. Я его остановил. В темноте нельзя было определить, кто это.
Саша Куиш попросил помощи. Я скомандовал:
«К машине, Горбачев за рычаги».
Когда я вышел, с удивлением заметил: 2 машины взвода отсутствуют. (Одна из них во время марша попала в колодец, другая не пробилась через затор в центре.) И так одно отделение со мной.
Открыл высокую деревянную дверь и вошел в большой, светлый холл. На меня направили автоматы из-за колон человек 15 в песочных комбензонах. Кто-то крикнул: «Свои», я ответил, и обстановка разрядилась. Мне сказали: «Ваши наверху».
По широкой лестнице поднялся на 2 этаж. В проёме двери первой комнаты лежал афганский офицер, рукой он держал на рукоятке пистолета ТТ, который до половины вытащил из кобуры. Граната на излете взорвалась и раздробила ему череп. Я на секунду остановился. Это был первый убитый.
Следующая дверь была приоткрыта. Я вошел. Там стоял ген. Рябченко в светлом комбензоне, без знаков различия и держал в руке пистолет. На полу лежали афганские офицеры, человек 12. Один раненный в голову лежал лицом вверх на входе. Окно было разбито снарядом и на противоположной стене видны были следы кумулятивного взрыва. Это наши ударили по своему комдиву из орулия.
Рябченко посмотрел на меня и сказал: «Ну, наконец, давай работай по комнатам. Всех вычищить».
Я стал продвигаться в сторону левого крыла. У двери на полу сидел один в песочном комбензоне. Остановил меня: «Не пройдешь, через дверь стреляют». Я остановился.
Подошел Павел Лаговский, один из братьев, что сопровождали Рябченко в это операции. Он спросил, есть ли у меня граната. Взял стоящую вешалку, и пробил дыру в двери. Бросил гранату. Павел дал очередь и выбил дверь. Но там никого не оказалась. Окно было распахнуто.
Я продвигался дальше. Вытащил еще одного. По коридору бегал молодой парнишка-переводчик. Его звали Толик. Мы познакомились. Ему было всего 17 лет. Он шустро говорил кто свой. Но, не смотря на его старания, ранили повара в руку.
Добрался до левого крыла. Постоял с закрытыми глазами для привычки и зашел в дверь.
Большой зал, без света. Посредине на ковре лежал лицом вверх крупный человек в форме. Я подошел. Он был жив и посмотрел на меня, но пошевелиться не мог. Была видна кровь на ковре вокруг.
Вернулся в коридор и позвал Толика. Толик подбежал, просунул голову в дверь и воскликну: «Это же Якуб!» и убежал. Вернулся он в сопровождении смуглого человека в песочном комбензоне.
Тот не сгибая колен, наклонился над Якубом.
Якуб спросил, а Толик мне перевел: «Зачем вы сделали этот подлый переворот?»
Он ему ответил на фарси: «Зачем ты уничтожил мирные селения», вытащил маленький пистолет и сделал два беззвучных выстрела ему в грудь.
Якуб крикнул и дернулся.
У меня было чувство, что Якуб хоть и противник, но достойный, к тому, же десантник. На память я взял эмблему с его мундира.
Саша Куиш сообщил, что к генштабу идут танки. Я стал собирать гвардейцев. Зашел в одну из комнат. На полу лежали 15 человек в песочных комбензонах. Я спросил, что это значит.
Один из них ответил: - «Мы свою работу сделали". (Это была группа КГБ).
Подъехали мои отставшие ребята.
Мой взвод вышел через тыльную дверь во двор. Там уже был взвод Куиша. С трофейным Дегтярёвым, все увешанные гранатометами. Мы заняли позицию вдоль забора.
Вскоре стало ясно. Танки прошли мимо.
В здании ко мне подошел наш советник. Сказал, что пришел грузовик и надо загрузить всех убитых.
Я вызвал старшину-прапорщика Адамцевича и отдал ему распоряжение. Через некоторое время советник снова подошел со своим вопросом. Я опять вызвал Адамцевича.
Он отвечает, - «Я не могу».
Подвел его к одному из убитых, бросил рядом ковер и перебросил тело. Дал конец ковра прапорщику, второй сержанту. Понесли. Вывезли, примерно, 10убитых.
Было несколько раненых, человек 5. Батальонный врач Вяткин перевязывал всех. Я зашел в комнату Рябченко, где лежал без сознания раненый в голову. Рябченко сказал: «Этого не трогайте»
Пленных собрали в холле левого крыла. Замкомвзвод Куиша Володя Кузнецов связывал им руки телефонным проводом.
Стали подтягиваться другие гвардейцы из 8 и 9 роты, кое-кто из управления батальона. Командира 2 взвода Казюкова - нештатного командира роты, был отправилен охранять наших посольских соотечественников.
С соседнего высотного дома стали по нам вести огонь одиночными выстрелами. Рябченко приказал Куишу и командиру 8 роты Панасюку выдвинуться на БМД, зайти с тылу в здание и уничтожить огневые точки.
Куиш и Панасюк в холе перед выходом набивали магазины, готовили гранаты. Мы смотрели на них молча. Вышел Рябченко из комнаты и сказал: «Отставить».
Подошла батарея дивизионных гаубиц. Дали залп, пол стены рухнуло. И тишина...
Рябченко приказал мне все машины развернуть в круговую оборону.
На рассвете командир 8 роты был послан в направление дворца Амина. БМД подбили. Машина вернулась. Мы вытащили раненного Сашу Панасюка и привели в спальню Амина. Осколочное ранение в голову и подмышкой. Я его перевязывал. Тельняшку разорвали. Я достал из шкафа рубашку Амина и надел на него.
Он оживился,- « Хорошая рубаха, давай еще» Я надел на него еще пару.
Техник роты Володя Новицкий привез министра обороны из тюрьмы. А до этого еще ночью состоялось выступление по радио Кармаля Бабрака. Всем пленным дали послушать.
Утром, Слава Лаговский, сидя на корме идущей БМД, антеной загонял афганских солдат к штабу, как стадо, где их собирали в актовом зале.
Затем лояльное афганское руководство сформировало навое афганское войско. Не лояльных, несколько человек из состава пленных начальников ночью увезли вооруженные афганцы в гражданской форме.
Моя рота пару дней охраняла генштаб, но уже вместе с афганцами. Нам выделили караульную комнату.
Пару раз пообедал с министром обороны Афганистана. Подавали большие тарелки - плов с бананами. Афганцы ели руками. Мне приносили вилку.
Ну а потом нас сняли, и рота вернулась на аэродром.
Перед подъездом к аэродрому роту остановили, и полковое начальство отобрало у нас все трофеи до последней мелочи. Особенно жалко было бритвенные станки и одеяла.
31 декабря в холодной палатке (печек у нас не было) Саша Куиш достал трофейную бутылку виски. Мы думали на этом конец. Но это было только начало.
|
