ПЕРВАЯ КУНАРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ. АФганистан 1980. Взгляд изнутри.
ПАВЕЛ АГАФОНОВ командир саперного взвода 317 Гв. ПДП(из воспоминаний)
Очень хорошо, что прошло уже столько лет и, всё это ещё в памяти. Это была самая кровавая операция первых лет. По прошествии стольких лет, мне как участнику этой операции, помнится, наверное, всё до секунды. Из 15-и солдат моего взвода погибло пять человек. Самые большие потери понёс наш третий батальон 317-го полка, только убитыми 36-ть человек. Вспоминая и анализируя, конечно, моё личное мнение, особых ошибок там не было, воевать без потерь - невозможно Конечно, много было не так, как хотелось бы. В операции было задействовано, казалось, много сил. Там и в наземных силах было много сил, но, наверное, применить их там сразу было невозможно. 50 вертолётов, и почти столько же самолётов. Казалось бы, это обеспечивало успех. Но, не всегда все получается так, как было задумано. Первое, что было непродуманно, то что, для тех, кто продвигался по дороге, а она была одна, не проложен асфальт. А атака была назначена в одно время. При высадке 3-пдб 317-го полка, хотели 9-ю роту высадить поближе, не получилось. И, наверное, самое тяжёлое из того, что произошло (я, даже, считаю, что это и привело к большим потерям), буквально в самом начале, на 9-ю роту нанёс удар наш вертолёт, и почти тут же, две бомбы на них сбросил наш МИГ. Этим роту вывели из строя в самом начале, и потом все и пошло кувырком. Сейчас многие чего только не пытаются писать. Очень приятно, что вы хотите разобраться, я готов ответить о том, что я знаю.
Очень обидно, что во многом обвинили командира 9-ой роты капитана Владимира Хапина, отличного командира. Некоторые "стратеги", даже не бывшие там, бывшие в то время ЕФРЕЙТОРАМИ, начали писать, что некоторых солдат просто убили молодые солдаты, в отместку за дедовщину. Что наши летчики там заблудились и просто не знали, где они летают. А я и сейчас помню, как на следующий день, у нс в 7-й роте два раза забирал вертолёт раненых, а потом и убитых под огнём, приземляясь на крышу сакле. Я тогда командовал сапёрным взводом сапёрной роты 317-го полка. Владимир Кузнецов Мне про вас Володя Усов говорил. Я хотел, чтобы он немного о своем подразделении рассказал, о друзьях. Но он ссылаясь на то, что в Кунаре не был, не хочет на эту тему говорить. И рассказал про вас, что Вы - непосредственный участник тех событий. Хорошо бы Вам вспомнить и рассказать о том бое...
Павел Агафонов Волдя Усов меня уговаривает написать, но у меня, что то не совсем получается. Но, что могу, расскажу, конечно. Только строго не судите, плохой я писака. Про задачи боя, наши силы и противника больше можно прочитать из воспоминаний Меримского. Всё происходило в Кунарском ущелье по дороге Асадобад- Асмар. Первым делом нужно было освободить проход к Асмару, где был гарнизон поддерживающий правительство. В Шигале засела крупная группировка. Основу которой составлял Асмарский пограничный горно-стрелковый полк, ранее входивший в состав Джелалабадской дивизии. Дивизия восстала в 1978 году сразу же, как её вооружили нашим оружием. Кстати, в Джелалабаде были и первые жертвы среди наших советников. Владимир Кузнецов Воспоминания крупного военачальника – это одно, а рядового солдата и офицера - совсем другое. Военачальник говорит по штабному, а солдаты и младшие офицеры простым языком, более близким и понятным... Поэтому обязательно нужно вспомнить все, что возможно и записать на видео. Кроме нас самих все равно никто этого не сделает. Об этом, кстати, говорил Маргелов А. В. Я к нему на встрече в феврале подходил с этим вопросом. И он сказал, что мы сами виноваты в том, что о нас тишина. Сами молчим, ничего не говорим... Павел Агафонов Из расчёта состава дивизии и количества оружия и считались силы противника - от 2500 до 5000 человек. Поэтому, и привлекались довольно крупные силы. К операции начали готовиться где то в середине февраля, тренировались в горах за аэродромом в Кабуле. Впервые на десантников надели бронежилеты и каски, дали пулемёты ПК. По плану операции основные силы сосредотачивались в Асадобаде, а нашему батальону, усиленному разведротой, взводом сапёров и взводом АГС, нужно было высадится на две площадки в 4-х 5-ти километрах выше Шигала и тремя ротами не дать противнику подняться в горы и выйти на правый берег реки Кунар. Там и находились в населённых пунктах основные силы. Задача разведчиков была - прикрыть нас с тыла. Мой взвод разделили на три части, по отделению на каждую роту. На правом фланге - 9-я рота, 8-я - в центре и 7-я - на левом. Что запомнилось при подготовке, погода была отвратительная, дождь, снег, а в день начала операции 29-го февраля, как на заказ, тихая, безветренная. Мы, даже, тёплые куртки с собой не брали. Взлетели. Солнечно, прелесть. Летели на 50-и вертолетах МИ-8. После высадки они сразу уходили на бомбёжку. Из авиации нас должны были поддерживать 50 МИГов. Поэтому, казалось, что нам и стрелять не придётся. Высадка прошла успешно. Правда, несколько дальше и только на одну площадку. Душманы нам не приготовили там аэродромов. Ну, это было еще ничего. Дальше всех нужно было выдвигаться 9-ой роте. Конечно, Меримского читать, так он большой стратег, но там он скорее мешал, чем помогал. Он же был всего советник, и его там никто не слушал. Продолжу завтра, не всё сразу. Друзья мои, дорогие, как тяжело всё это вспоминать, а надо!!!!!!! Вот там, на площадке высадки я в последний раз и видел Николая Чепика. Он должен был уходить с 9-ой ротой, а я с 7-ой. Просто махнули друг другу… Кто знал, что навсегда. Запомнилось все. Как расходились по своим направлениям. Было видно, что все перегружены, на нас было много всего. Зачем нам выдали аж по тысяче патронов… Это же целый пуд. Вряд ли, кто их столько там поиспользовал. Что ещё запомнилось на высадке, так это авионаводчик, меленький, в шинели, с автоматом и два огромных деревянных чемодана с радиостанциями. Про него никто нам не говорил. Он появился, наверное, в самый последний момент. Поэтому, он и был каким то, казалось, чужим и одиноким. Я попытался ему помочь, сколько смог, но чемоданы были очень тяжелыми, да и мне нужно было идти в другую сторону. Он был тогда один на весь батальон и, почему то, никому не нужен. Хотя это одна единственная связь с авиацией. Потом уже у нас появились почти в каждой роте маленькие радиостанции, по которым можно было связываться с вертолётами. Немного подальше ком. 7-й роты Володя Тарасевич, собрал свою роту, сориентировался, пересчитал личный состав, и мы двинулись. Лечь бы да позагорать, но мы пришли сюда не за этим... Пошли цепочкой. Было видно, как в ущелье, внизу начали работать вертолёты. Час, наверное, шли спокойно, а потом нас начали обстреливать. Все сильнее и сильнее. Дальше больше, завязался настоящий бой. Мы продвигались по гребню, который был чуть ниже двух других гребней, казалось далеко для прицельной стрельбы. Через некоторое время появились первые раненные. Когда нам оставалось до намеченного рубежа метров 500, на нас снизу пошли в атаку более 100 человек. Нам, с одной стороны, повезло. Позиция досталась, лучше и придумать нельзя было. Поперёк горы, шел отрог, за ним начинался обрыв. Метров через 100 эта гора заканчивалась. Спустись мы ниже, мы бы попали в ловушку. Наступающие снизу были как на ладони. И здесь была допущена одна грубая ошибка. Все увлеклись боем, не подумав, что противник может быть и сзади. Хотя это можно было заметить почти в самом начале боя. Никто не обратил внимание на то, что нас валят сзади. Пока разобрались, у нас было уже 6-ть убитых и много раненых… До темноты нам приказали с этого рубежа не уходить. Вторая половина дня прошла спокойно. Противник снизу с большими потерями ушел. С тыла мы прикрылись. Да и разведрота сделала своё дело. Солнышко нас обогревало. С наступлением темноты мы начали собираться чуть ниже. Там стояли две сакли. Там и решили сосредоточится. Из офицеров целым остался лишь командир роты. Он поднялся на самое высокое место и был и наблюдателем и охраной. К нему присоединился и я. Взошла луна в полнеба, освещая всё ярким жёлтым светом. Видно было довольно далеко. По рации мы узнали, что большие потери понесла 6 (?)-я рота. Мы начали уточнять, как далеко от нас находятся основные силы. Способ был старый - ракеты и моргание фарами. Ответные ракеты взлетали с двух сторон. А фарами нам моргали с другого берега Кунара. Чуть позже мы предприняли попытку самим выйти на дорогу. По прямой до неё было недалеко. С первой группой ротный послал меня. Собрал всех, кто мог ходить и много имущества. мы начали выдвигаться, но метров через 30-40 начинался крутой обрыв. Если спуститься еще можно было, подняться назад было бы очень проблематично. А вынести раненых и убитых там было, вообще, невозможно. После переговоров с командованием батальона, было принято решение оставаться и ждать дня. А убитых и раненых вывезти вертолётами днём. Ночь прошла довольно спокойно. Еды у нас было достаточно. Плохо было с водой. Её, попросту, не было. За ночь, насколько было возможно, укрепились. Копать окопы там невозможно, обкладывались камнями. С наступлением дня приказали никому без нужды не передвигаться, вести наблюдение. Около 9-ти утра мы с командиром роты пошли смотреть, где можно посадить вертолёт. Ни у меня, ни у ротного не было еще опыта как выбирания площадки для вертолёта. Как и куда его сажать мы не знали. Ходили, ходили, решили - будь как будет. Возвращаясь назад в свою саклю, я зашел первым. Ротный –вторым. И, как только он закрыл дверь, пулей через дверь его ранило в колено. Хотя пуля и прошла через дверь, ротного вывела из строя. ходить он больше не мог. Когда прилетели вертушки, несколько стали в круг над нами, а один завис прямо над крышей сакли. Первыми было решено забрать раненых. Здесь произошло буквально чудо. Как из под земли появились человек 6-ть богатырей, представились разведротой дивизии. По сравнению с ними наши бойцы казались какими то мелкими и измученными. Я уже ломал голову, как организовать ими погрузку, а здесь такая помощь. И тут ещё духи проснулись. Начали обстреливать. Наши бойцы стали отстреливаться, а разведчики быстро забросили раненых в вертолёт, и он улетел. Мы остались ждать второго захода за убитыми и за оставшимся имуществом и оружием. Бросать это всё было нельзя. Где-то через час вертолёты прилетели вновь. Опять такая же смелая и отчаянная посадка на саклю. Опять помогли разведчики. Загрузка прошла успешно. Мы должны были спуститься вниз к основным силам батальона. Мы их уже видели. Впереди был крутой спуск в ложбину, и там я понял, что бы нас ждало, если бы мы прошли чуть дальше вчера. Устрой нам там засаду, и в роте были бы большие потери. Первый, кто нас встретил - комбат майор Василий Кустрё. Загрузились в машины. (БМД 3-го ПДБ 350ПДП?) На них прибыли в Шигал. Там я узнал, что нет 3-х моих солдат во главе с Чепиком. На тот момент их судьба была неизвестна. Со следующего дня начались поиски всех пропавших. Верить в плохое не хотелось, но ничего хорошего нас не ждало. Находили только убитых. Общие потери батальона были - 36-ть убитых, более 90-то раненых и один пропавший без вести. Конечно, как складывались дела у 8-й и 9-ой роты, хотелось бы узнать лично от тех, кто там был. Но расскажу, что слышал потом, из тех разговоров, что мы вели позже. Почти без потерь прошла 8-я рота, хотя и была на главном направлении. Возможно, что ей повезло. А, может, там было побольше сил. С ними был командир батальона со штабом. С ними был и начальник штаба дивизии и дивизионные разведчики. Взвод АГС тоже был там, с ними. С ними был и единственный на всю группировку авианаводчик. У них был лишь один раненый. Наибольшие потери понесла 9-я рота. Я уже писал, что её высадили дальше всех. И когда они выдвигались к намеченному рубежу, у них уже появились первые раненые. Они собрали их в кучу и начали подавать сигналы вертолётам. Один из вертолетов произвел по ним залп оставив только убитыми 6-ть человек. Не успели прийти в себя от этого, как на них наш МИГ сбросил две бомбы. И вот ещё двое убитых. Бросить раненых и убитых было нельзя. Рота практически вышла из строя. И к намеченному рубежу атаки выдвинулся лишь один взвод и три мои сапёра во главе с Николаем Чепиком. Вот они и приняли неравный бой. А помочь им было некому. Из них выжили только командир взвода, и тот раненый. Спасла его стальная ложка (В неё попала пуля), и два солдата. В своих воспоминаниях В. Меримский в больших потерях роты обвинил ротного и комбата. Которые, якобы, не смогли организовать помощь перебросив им на помощь наших разведчиков. Но я думаю, что особо помочь им было невозможно. Рзведрота и так была растянута, и постоянно вела бой, прикрывая батальон с тыла. Посмотрел твою вторую часть, ну всё правильно. Ты читал Бояркина? К нему вообще нельзя, не то что серьезно, никак нельзя относится.
Батальон разместился в дувалах Шигала, штаб находился в здании похожем на башню в несколько этажей. Помнится, на открытой площадке разместился наш медпункт. Там колдовали наши врачи во главе с врачом батальона Володей Бардаш и прибывшим ему на помощь зубным врачом полка Володей Шестопаловым. 7-го марта мне исполнялось тридцать лет. И когда я пришел к ним на перевязку, он узнав, что мне 30 лет, достал последние капли спирта и накапали мне грам сто. Ещё когда мы находились в Шигале, нам было приказано написать нагродные на всех участников. На убитых и раненых сразу нужно было писать наградные на Красную Звезду. Начали писать чуть ли не на газетных листах. Не знаю, как было во время Великой Отччественной, у нас наградные должны были подаваться отпечатанными. А тогда в полку были, может, одна или две печатные машинки. И это затянуло процесс. В Шигале батальон находился до 14 марта, затем нас на вертолётах вывезли в Джалалабад, а потом в Кабул. Погода начала портится ещё в Шигале, а Кабул встретил нас дождём и снегом. В Кабуле начали переписывать наградные. Там кто то из начальства спросил у Соколова, а нельзя ли кому Героя присвоить. Тот, видимо, одобрил. Начали искать - кому. И первыми вспомнили Чепика и Мироненко. Они еще в Витебске осенью на учениях показали себя. Мироненко - как лучший разведчик ВДВ, а Чепик - лучший сапёр ВДВ. Их даже в Москву возили к командующему. А здесь, в Кабуле при тщательном разборе, а его проводил лично Рябченко (ком.103 ВДД), выяснялось, что и Чепик и Мироненко, были не последние. Мне было приказано переписать наградной на Чепика. Моих троих сапёров нашли вместе, у Чепика была перебита нога, а убит он был в голову. Они находились на краю, на правом фланге. Было видно, что они сражались до последнего. Они должны были выйти на дорогу и там установить две мины МОН-100. Но до дороги они не дошли. И когда я начал писать нагродной на Героя, естественно, нужно было написать что-то необычное. Вот тогда я и написал, что он подорвал себя миной. Это потом и стало официальной версией. Почти то же самое написал Мастибродский (командир разведроты), правда, он говорил мне, что у Мироненко была оторвана кисть руки. Но, как они погибли в самом деле, никто не видел. Я до сих пор всем, рассказывая о Чепике, говорю, что упрекать в этом маленьком обмане нельзя. Не каждый день пишутся представления на героев. Ну, вот, наверное, и всё, что я смог написать, Как сказал В. Высоцкий: "Может спел про вас неумело я, очи чёрные, скатерть белая".
А что же этот писака Бояркин понаписывал, всякие расследования о гибели Чепика и Мироненко - у нас в столовой Полтинника (Кабул- ЦРМ -гв.350 ПДП) на входе внутри столовой была картина как сапер подрывает себя миной в окружении духов... Рисовали картину саперы Полтинника...
Ребята погибли в бою...Вечная им память!!! А у Бояркина... я писал ему, не ответил... Мне кажется, у него искаженное восприятие действительности, или книга написана под заказ. Мы все понимаем, что там есть и доля горькой правды...Но в целом - не стоит о ней говорить, вообще!!!
Почитал намедни писания этого самого Бояркина.. Сдается мне, что на самом деле это псевдоним Савика Шустера, который в Афгане фальшивую газету "Красная звезда"распространял, по заказу ЦРУ.. Есть в статейке некоторые стилистические обороты и характерные приемы, а так же достаточно стандартный набор леденящих подробностей и ключевых слов, которые позволяют так думать..
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
